Между прошлым и будущим - Яна Белецкая

– Как ты сейчас красива и так сильно похожа на свою мать, – проговорил он. Я заметила блеснувшую слезинку в его глазах и волшебство этого чудесного утра начало таять, когда послышался топот приближающейся к нам лошади. Деревья (мы доехали до леса, отделяющего соседние имение) словно в сказке расступились в стороны, и показался всадник, уже через минуту оказавшийся возле нас.

– Доброе утро, граф! Доброе утро, принцесса! – воскликнул он, слегка приподнимая шляпу и широко улыбаясь.

Я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам и шее. Это прозвище, которое он дал мне в детстве, прозвучало сейчас как то очень интимно. Внезапно захотелось спрыгнуть с лошади и спрятаться за нее. Увидев Ника, я поняла, что мое воображение, рисовавшее его портрет, оказалось очень скудным.

Возмужавший Николас Сен – Джон в одно мгновение, словно меткий херувимчик, поразил мою душу и сердце, когда соскочил со своей лошади и подошел ко мне. Он оторвал мою руку, вцепившуюся мертвой хваткой в поводья, и поцеловал ее, не отрывая взгляда от моего лица. Если долго смотреть в его глубокие карие глаза можно полностью лишиться своей воли.

– Доброе утро, Ник, – услышала я где то очень далеко голос отца, – Это моя повзрослевшая и похорошевшая дочь!

– Очень приятно вновь видеть вашу светлость. Отец рассказывал о вашем возвращении…

Николас и отец раскатисто захохотали, а я густо покраснела от злости на себя, потому что повела себя как юная дурочка, которую пригласил на танец первый в ее жизни кавалер.

– Пожалуйста, называйте меня просто Ником, – попросила «его светлость», продолжая широко улыбаться и не отпуская моей руки. Я попыталась ее отнять, но не тут то было.

– Алиса, да что с тобой, подруга юности моей?! – Воскликнул он, – ты словно чужая и видишь меня впервые.

Стряхнув остатки оцепенения и кое – как взяв себя в руки, я пролепетала:

– Мы не вчера расстались и… вы изменились.

– Да перестань мне выкать, черт возьми, – проворчал Ник и выпустил, наконец, мою руку, – Ты то же не та прыщавая девчонка, играющая с собачками!

Моя половина испанской крови начинала закипать.

– Что значит «собачками»?! Колли во всей России только у меня, и если тебя подводит память в твои «преклонные» годы, я напомню, что ты тоже любил возиться с моими собаками!

– Я не сильно вам мешаю, молодые люди? – вежливо поинтересовался отец, старательно пряча улыбку.

– Ты стала очень красивой девушкой, Алиса, – уже совсем другим тоном проговорил Ник и подтвердил слова ласковым взглядом.

Мы немного проехались по дороге вдоль леса. Ник задал мне пару дежурных вопросов, пристально вглядываясь в мое лицо, словно желал запечатлеть каждую его черту, что бы потом нарисовать по памяти. Я что то отвечала, опасаясь, что ему слышно как бешено колотится мое сердце. Когда возникла неловкая пауза, на помощь пришел отец, спросив о Ричарде Сен – Джоне, его делах и планах. Я не слышала, что именно отвечал Ник, только слушала его голос как любимую музыку.

До меня долетела лишь последняя фраза отца:

– Нам пора возвращаться, Николас, мы уехали втайне от всех, так что нельзя опаздывать к завтраку. До завтра.

«До завтра» – прозвучало волшебно. Ник снова поцеловал мою руку, немного дольше удерживая в своей, и мы разъехались. Я заставила себя не оглядываться, точно зная, что он смотрит нам вслед.

5

Гости прибывали. Настроение было великолепным. Я порхала по залу, лучезарно улыбаясь всем и каждому, не переставая при этом напрягать слух, когда мажордом громко провозглашал о прибытии нового гостя.

– Лорд и леди Сен – Джон! – донеслось из парадной.

А Николас?! – чуть было вслух не вырвалось у меня. Я поспешила разведать, что к чему. Сер Ричард и леди Кларисса раскланивались с мачехой и отцом. Кларисса просто завораживала. С ее появлением все как то стихло, на миг умолкли голоса. Как же она была прекрасна! Неестественно белая кожа выделяла ее даже среди специально выбеленных красавиц. Безупречные жемчужные зубы обнажились в хищной улыбке, когда я подошла совсем близко. Кларисса взяла меня за руку и поцеловала в щеку. Ее кожа даже сквозь перчатку была холодной, а алые чувственные губы – напротив, теплые и мягкие.

Может, она просто все время мерзнет? Но как бы то ни было, все равно она внушала необъяснимый страх.

– С Днем Рождения, дорогая, – проникновенно проговорила она, – Николас прибудет с минуту на минуту.

Вот так – то лучше! Мне уже было наплевать на ее неземную красоту и белую кожу, скоро я увижу его! Это было главным.

Прошло еще несколько томительных минут, прежде чем я, наконец, услышала:

– Его светлость милорд Николас Сен – Джон!

Сердце замерло, но через секунду бешено застучало во всех частях моего ослабевшего тела.

Мачеха с отцом поспешили приветствовать его, а я готова была стреножить саму себя, что бы ни нарушить пресловутый этикет и не обогнать графскую чету хозяев, расталкивая их локтями в разные стороны. Более того, я ощутила жгучее желание разогнать всех гостей, дабы не мешали мне строить личное счастье.

Что – то было не так. Я даже ощутила холод вокруг себя. Несомненно, он был великолепен в парадном фраке, однако, его улыбка показалась мне фальшивой, а глаза холодные и злые.

Он сдержанно приветствовал отца и мачеху и едва обратил внимание на меня – ровно столько, сколько требовали приличия. Сказать, что я была растеряна, значит ни сказать ничего. Своим поведением Ник ударил меня с такой силой, что захотелось со всех ног бежать, куда глаза глядят – лишь бы подальше из этого зала и дома.

Словно управляемая кукловодом, я продолжала выполнять свои обязанности: беседовала, «мило» улыбалась и решила для себя, что непременно добьюсь объяснения. Невероятно измучил отряд поклонников, наперебой приглашающих танцевать или прогуляться по саду. Хотелось заорать, послать всех до одного ко всем чертям! На фоне Николаса все как один выглядели жалкими и убогими. Я прилагала невероятные усилия, что бы ни следить за ним взглядом.

Бал подходил к концу, и я буквально отсчитывала последние минуты, что бы удалиться никого не обидев, когда над моим ухом прошептал его голос:

– Не окажите ли мне честь прогуляться со мной по саду?

«Убью под кустом» – была моя следующая мысль.

– С удовольствием, ваша светлость, – радуясь собственному самообладанию, ответила я.

Как джентльмен, он предложил мне руку, но проигнорировав сей жест, я вопреки всем чертовым правилам, зашагала к выходу впереди него. Уже в саду, догнав меня, он бесцеремонно схватил меня под локоть и развернул к себе.

– О, какие искры мы метаем, достойные праздничного фейерверка! – ухмыльнулся он.

Я вырвала руку, отступила на шаг и яростно прошипела:

– Я в чем – то провинилась перед вами, милорд? Почему вы позволяете себе так со мной обращаться?!

– Я обращаюсь с вами так, леди, как вы того заслуживаете, – его губы превратились в тонкую линию, а запомнившиеся мягкие карие глаза сейчас были черны от непонятного мне гнева.

– Как находчиво, – продолжал он, – Подбросить графу идею о браке со мной! На балу вы пользовались невероятным успехом, отчего же вы не выбрали ни одного из этих болванов? Это ж надо! За моей спиной ваш отец уже все обговорил с моим, и все за меня решили! А я-то думал, какого дьявола мой старик попросил вернуться домой?! А тут вон что, невеста меня поджидает!

– Пойду все же выберу кого – ни будь из «болванов», пока не разъехались, – более ничего не пришло мне на ум из-за возникшего гула в голове, который мешал соображать ясно. И еще я поняла что, оказывается, испытывает пойманная рыба, или зверь, угодивший в волчью яму.

«Отец!» – пульсировало в голове, «если ты ничего не объяснишь, я сойду с ума и порадую тетушку Миладу»

О том, как я себя чувствовала в ту ночь, и говорить не приходится. Больше всего злила неизвестность. Какая договоренность? Что вообще произошло?

На следующий день мне удалось лишь мельком, издали увидеть отца, когда он уезжал со двора. К завтраку он не вышел – что означало его дурное настроение или огромную занятость, хотя я склонялась к первому.

Новый долгий день в неизвестности. Закравшиеся в голову мысли не давали покоя, вызывая боль. Вид у меня был настолько мрачный, что даже Милада без ехидства поинтересовалась, отчего цвет моего лица такой серый.

Прошло два дня, прежде чем вернулся отец. За это время я осунулась так, невероятно напугав мою добрую старушку, что не понадобился корсет – платье и без того висело как на вешалке.

– Ты не заболела? – тревожно спросил отец, едва успев стряхнуть дорожную пыль.

– Нам надо поговорить, – решительно заявила я в ответ.

– Это несомненно, – кивнул он – Жду тебя в кабинете, и распорядись подать чай, не могу на тебя смотреть, одни глаза остались.